Мою маму и её отца арестовали в Варшаве сразу по приезду из Лондона, а освободились с Колымы уже только вдвоём, после смерти Сталина . Нас приютили по письму с зоны хорошие люди, которые заменили нам на всю жизнь родных. Т.к. мама жила по документам их погибшей сестры и дочери , а я по документам её сына , правда на несколько лет стал моложе. Но после лагерей я был такой маленький и тщедушный , что разница не замечалась.  Однажды к бабушке, я так называл хозяйку ,приехала сестра из Ленинграда. Эта ярая коммунистка, 2 секретарь райкома, блокадница, подвыпив и размазав слёзы , рассказывала про блокаду , потом совместно плакали  и бабушка,  верующий человек говорила, что это было наказание Божье за огромное количество убиенных мучеников её однопартийцами . И тут вторая бабушка поведала зачем была командирована , верней она выбрала  эту область и с сестрой повидаться ,и дело сделать. -Я а то думала что тебя совесть замучила и мириться приехала.- ( Они на почве веры разругались и много лет даже не переписывались)Оказывается есть директива по которой  во всех архивах СССР должно быть так, как угодно т. Хрущёву и она должна проконтролировать новосибирские архивы. Что партией замечен небывалый подъём веры и есть решение , чтобы обрезать культовые храмы по всему Союзу. И опять плакали , целовались , клялись, проклинали и хвалили каждый своё.